Гюстав Флобер - цитаты

Гюстав Флобер цитаты, фразы, афоризмы и высказывания:

Будущее тревожит нас, а прошлое нас держит. Вот почему настоящее ускользает от нас.

Бюджет никогда не сохраняет равновесия.

Весь талант писателя, в конце концов, состоит лишь в выборе слов.

Все, что прекрасно, - нравственно.

Главным достоинством писателя является знание того, чего писать не нужно.

Если женщина любит хама, то он непременно непризнанный гений, избранная душа и т. п., так что из-за этой своей природной склонности к косоглазию они не видят ни истинного, когда его встречают, ни прекрасного там, где оно есть. Общая их болезнь - требовать от яблони апельсинов.

Есть две разновидности тщеславия: тщеславие общественное и тщеславие частное, зовущееся спокойной совестью, человеческим достоинством, самоуважением, - настолько справедлива истина, что в каждом из нас живут два человека, тот, кто действует, и тот, кто судит.

Женщина молода до тех пор, пока ее любят.

Женщины слишком не доверяют мужчинам вообще и слишком доверяют им в частности.

Когда план слишком долго и тщательно выстраивают, он в результате исчезает.

Когда уважаешь свой талант, не станешь прибегать к средствам, которыми завоёвывают толпу.

Кто хочет греть свои ноги у солнца, упадёт на землю.

Меланхолия - не что иное, как безотчетное воспоминание.

Настойчивость смягчает судьбу.

Не прикасайтесь к идолам... Их позолота остается у вас на пальцах.

Необычайные чувства порождают высокие творения.

Нет такой глупости, которой бы не рукоплескали, и такого глупца, что не прослыл бы великим человеком, или великого человека, которого не обзывали бы кретином.

Нужно всегда надеяться, когда отчаиваешься, и сомневаться, когда надеешься.

Последовательность создает стиль, так же как постоянство создает силу.

Публика бюсты чтит, но не очень-то им поклоняется. Ими восхищаются для приличия.

Слово - не что иное, как отдаленное и ослабленное эхо мысли.

Спорить гораздо легче, чем понимать.

Страсть к познанию - вот источник высоких радостей, уготованных для благородных душ.

Счастье есть красный плащ с подкладкой из лохмотьев: когда хочешь укутаться в него, все разлетается по ветру, и остаешься закутанным в холодную ветошь, которая обещала так много тепла.

Тему не выбирают. В том и состоит секрет шедевра, что тема есть отражение темперамента писателя.

То, что хорошо написано, никогда не надоедает. Стиль - это сама жизнь, это кровь мысли.

Художник должен все поднимать на поверхность, он подобен насосу, в нем есть большущая трубка, спускающаяся в самые недра предметов, в глубинные слои. Он втягивает в себя и выпускает на солнечный свет гигантскими снопами то, что было придавлено землёю и никому не видно.

Человек отрицает природу, сокрушает её, подавляет даже в своём теле, которого он стыдится и прячет словно преступление.

Чтобы предмет стал интересен, достаточно долго на него смотреть.

Язык похож на надтреснутый котёл, по которому мы выстукиваем мелодии, звучащие так, как будто они предназначены для танцев медведя, между тем как мы бы хотели тронуть ими звезды.

Без идеи не может быть ничего великого! Без великого не может быть ничего прекрасного!

Быть дураком, эгоистом и обладать хорошим здоровьем - вот три условия, необходимые для того, чтобы быть счастливым. Но если первого из них не хватает, то остальные бесполезны.

Весь прогресс, на который можно надеяться, - это сделать людей несколько менее злыми.

Всё изнашивается, даже горе.

Всякая душа измеряется огромностью своего стремления.

Драматическое искусство - это геометрия, переходящая в музыку.

Есть два врага у того, кто хорошо пишет: во-первых, публика, потому что стиль заставляет её думать, побуждает к работе мысли, а во-вторых - правительство, ибо оно чувствует, что мы — сила, а власть не терпит рядом с собой никакой другой власти.

Есть фразы, остающиеся в голове, неотступно преследующие, подобно мелодиям, которые все время звучат в ушах и настолько сладостны, что причиняют боль.

Женщины вдохновляют мужчин на великие подвиги, но не оставляют времени для их исполнения.

Книга - организм сложный. И любая ампутация, любое изменение, сделанное чужими руками, калечит её. Она может стать лучше, не важно, это будет уже не та книга!

Когда состаришься, привычки становятся тиранами.

Когда-то считали, что только сахарный тростник дает сахар, а теперь его добывают почти отовсюду. То же самое и с поэзией: будем извлекать ее откуда бы то ни было, ибо она во всем и везде. Нет атома материи, который не содержал бы поэзии.

Люди со вкусом - престранная каста: у них есть свои собственные маленькие святые, которых никто не знает.

Мы утратили веру даже в порок.

Не доверяйте разочарованным. Это почти всегда бессильные.

Нет такого атома материи, что не имел бы мысли; так приучим же себя смотреть на мир, как на произведение искусства, приёмы которого нам нужно наследовать в своих произведениях.

Нет такого осла, который, созерцая себя в реке, не смотрел бы на себя с удовольствием и не находил бы у себя черт коня.

Ничто не внушает мне такого презрения к успеху, как мысль о том, какой ценой он достигается.

Одиночество нельзя заполнить воспоминаниями, они только усугубляют его.

Почести обесчещивают, высокое звание унижает, должность оглупляет.

Путешествие должно быть серьёзным трудом, иначе оно, если только не пьянствовать целыми днями, становится одним из самых горьких и в то же время самых глупых занятий.

Смеяться над жизнью полезно, а порой и прекрасно - только бы жить.

Статистика - самая точная из всех неточных наук.

Счастье - выдумка, искание его - причина всех бедствий в жизни.

Талант признают только тогда, когда он шагает по трупам, и нужны тысячи снарядов, чтобы пробить себе брешь в Фортуне.

То, что понимают плохо, часто пытаются объяснить с помощью слов, которых не понимают вовсе.

Точность мысли обуславливает точность выражений.

Художник должен присутствовать в своем произведении, как Бог во вселенной: быть вездесущим и невидимым.

Человеческая речь подобна треснутому котлу, и когда нам хочется растрогать своей музыкой звёзды, у нас получается собачий вальс.

Чтобы сохранить совесть чистой, надо поднять её выше совести всех прочих людей.